До августа нам казалось, что работа спасателей никак не связана с политикой. Но лето закончилось, пришла осень, и этот стереотип рухнул. Теперь сотрудники МЧС снимают флаги и ходят с проверками в жилые комплексы, где эти флаги были развешаны.
«Мы выезжаем по требованию государственных органов, где без нас справиться не могут», — отвечают в ведомстве на вопросы о борьбе с бело-красно-белой символикой.
А тем временем из МЧС уходят люди: чаще пишут заявление по собственному желанию, реже доводят дело до увольнения по статье. Onliner связался с некоторыми из них, в том числе с жителем Светлогорска Алексеем, который в прошлом месяце тоже покинул ряды спасаталей после 19-ти лет службы.
«Я ушел сам, в знак протеста»
Алексей, спасатель из Светлогорска, стал известен после сильного обращения к министру по чрезвычайным ситуациям: «На спасение каждой жизни уходят колоссальные человеческие средства и финансы. Мы, спасатели, боремся за каждую секунду времени при выезде и следовании к месту спасения пострадавших. И эти жизни вот так агрессивно, по-зверски подверглись насилию».
Обращение записано 17 августа. Сразу после этого к Алексею нагрянули идеологи и начали задавать странные вопросы.
— В день, когда было записано видео, у меня был выходной. Ко мне на дачу приехали идеологи и сказали, что министр не обязан ничего никому объяснять, он вообще тут ни при чем. Спрашивали у супруги, как у нас отношения в семье, не бью ли я ее. Потом на работу приезжали полковники. Закрывались со мной в кабинете и рассказывали, что я не имел права обращаться к министру от лица всех спасателей, потому что не все спасатели со мной согласны. Приводили в пример себя: «Вот мы лично не согласны». Но, с моей точки зрения, спасатель спасателю рознь: один сидит в кожаном кресле, а другой идет на смерть за 700 рублей в месяц. Я говорил от имени последних.
Пожарный пост, где работал Алексей, находится в лесу. Это режимный объект нефтяников, опасное производство. Район выезда — ближайшая деревня, где флаги не вешают. Тем не менее в работе спасателя стало слишком много политики.
— Нам приносили бумаги на подпись, что мы не будем принимать участия в политических акциях. При этом мы видели руководство на провластных митингах с флагами во главе колонны.
Но последней каплей для Алексея стала история с сотрудниками ОСВОДа, которые извлекли из воды протестующих и перевезли на противоположный от ОМОНа берег. В этот день спасателей забрали в РУВД, а потом дали сутки и штрафы.
— Их судили за то, что они выполнили свои служебные обязанности, а министр за них даже не заступился, молчал на всю страну! Я не был уволен по политическим мотивам. Я ушел сам. На меня совершенно не давили и даже уговаривали остаться. Но я решил уволиться в знак протеста.
Как и многим внезапно уволившимся сотрудникам силовых структур, Алексею предстоит вернуть крупную сумму — 6700 рублей, которые он получил 3 июля 2020 года при заключении контракта на пять лет. К счастью, мужчина не тратил эти деньги. Увольнение не поставило перед семьей вопрос выживания: у экс-спасателя есть квартира, его жена неплохо зарабатывает, да и сам он уверен, что без заработка не останется. Тем не менее Алексея поддержал фонд помощи BySol.
— Они сами со мной связались после увольнения. Я сказал, что уволился по собственному желанию и не рассчитывал на помощь фондов, что мне неловко ее принимать. Они спросили: «Вы бы продолжили работать, если бы не политическая обстановка в стране и на предприятии?» Конечно продолжил бы. «Всё, — говорят, — заполняйте анкету».
Моя жена работает на предприятии Светлогорска. Зарплата у нее приличная по светлогорским меркам — больше 1000 рублей. В семье растет 9-летняя дочь, старший сын — студент, учится на 2-м курсе БГУ, играет в высшей лиге в мини-футбол за команду «Динамо-Минск БНТУ». А я сейчас безработный. Ищу мелкие подработки, дома на хозяйстве сижу. Дорогая по-доброму надо мной прикалывается.
Фото: из личного архива Алексея
