По тексту Жанны Гавриленко, ранак.ми
Люди, вышедшие из мест лишения свободы, согласно белорусскому законодательству, могут рассчитывать на помощь от государства.
Например, в районе, куда возвращается бывший заключенный, на предприятии должны забронировать для него рабочее место. Подав заявление в соцзащиту, можно получить материальную помощь, пишет ранак.ми.
Освободившихся могут консультировать по вопросам восстановления документов и выплат, помочь в поиске жилья и с регистрацией. Правда, не всё так хорошо работает на практике, как выглядит на бумаге.
Не все бывшие заключённые знают о возможностях, которыми можно воспользоваться. Не все хотят, ведь для этого нужно приложить усилия. Многие из них выходят на свободу после длительного срока, не умея обращаться со смартфоном или теряясь в гипермаркете.
Работодатели не очень спешат трудоустраивать бывших заключённых. Ещё труднее приходится женщинам, которые после долгих лет за решёткой возвращают себе ребенка и начинают жить заново.
Интересно: «Я проголосовала в ИВС». История девушки, которая два дня не знала, кто стал президентом
10 лет за решеткой
Валентина Труханенко отбывала 10-летний срок в ИК-24 в Речицком районе. За это время умерла мама, родственники продали дом, и женщина осталась без крыши над головой.
— Выходить мне некуда. Не было ни вещей, ни моральной поддержки, даже места, где я буду ночевать. Я осталась на улице. В колонии был доктор Пал Иваныч, пришла к нему на прием и рассказала ситуацию. Он подсказал, что есть организация, где дают консультации.
Я пришла на первую консультацию по Skype, потом на вторую. Оставался месяц до освобождения — и у меня началась паника. Я думала, что сегодня сказали — завтра сделали, а ничего не происходило.
Организация, о которой говорит Валентина, называется «Люди ПЛЮС». Республиканское общественное объединение базируется в Светлогорске и работает по всей стране.
Одно из направлений их деятельности — ресоциализация бывших заключенных. Говоря проще, людям помогают вернуться к жизни в обществе после продолжительного времени в тюрьме.
— 15 марта я освобождалась, а 14-го мне дали телефон Ольги — человека, у которого я была на сопровождении с момента освобождения. Это был спасательный круг, — продолжает Валентина.
— И я старалась, было желание жить. Через шесть часов после освобождения позвонила Ольге. Она назначила встречу на следующий день и сказала, что поедем становиться на учет в поликлинике, оформлять различные документы.
Ольга мне нашла работу на мойке. На третий день после освобождения я уже работала. Но физически было тяжело скакать по машинам — это была ручная мойка. И я решила искать такую работу, где дают общежитие.
История: Закончила магистратуру, проработала сельским учителем, а потом устроилась дворником в Светлогорске
Осуждённых не берем
Первое время Валентина ночевала в доме ночного пребывания для бывших осужденных в Минске.
— Он как бомжатник. Нужно было приходить в 19:00 и в 8:00 покидать. Никого не интересовало, где ты будешь ходить целый день и что будешь есть. Потом мне дали 300 рублей помощи.
Люди, освободившиеся из мест лишения свободы, могут претендовать на социальные пособия, при условии трудоустройства. Чтобы получить деньги, нужно собрать внушительный пакет документов и обратиться в службу «одно окно». В таких ситуациях общественные организации оказывают колоссальную помощь и поддержку.
— Изначально, куда бы я ни пыталась устроиться на работу, мне отказывали. Открывали трудовую книжку, видели запись «уволена в связи с осуждением» и отвечали «извините». То есть, 5 минут назад было рабочее место — и вот его резко не стало. Я 10 лет просидела за швейной машинкой, у меня 5-й разряд швеи, и я знаю, что так могу заработать.
Но известные бренды по производству белья отказывали Валентине в трудоустройстве.
— Они не хотят брать бывших осуждённых, они даже не разговаривают.
Получила общежитие, вернула ребенка
Несмотря ни на что, жизнь Валентины налаживалась: она устроилась на МТЗ, получила общежитие и через время смогла забрать из дома семейного типа 13-летнюю дочь.
— От завода нам дали большую комнату 17 на 4 метра. Первые две недели я спала на полу, меня это устраивало, потому что была собственная крыша над головой. Ко мне приезжал мой ребенок, мы стали постепенно делать ремонт.
На сегодняшний момент дочка проживает со мной. Тяжело, не могу сказать, что это легко. Сказываются те десять лет, которые я ее не воспитывала. Многие моменты для меня далеки: в плане учебы, в плане того, что нужно купить в школу, что она любит. Ребенок привык жить в детском доме так, как он хочет.
Первые два месяца она залазила в холодильник и съедала всё, надкусывала, прятала под подушку, ела под одеялом. Были такие моменты, когда я вообще не понимала, что делать.
Даже в тюрьме психологически легче
Валентина плачет. Женщина признается, что даже в тюрьме психологически легче, там в 6:00 подъём, в 22:00 — отбой, на работу — строем. Одели, покормили — нет проблем. На воле тяжело во многом, особенно, в коммуникации с внешним миром.
— Очень многое злит: два раза в месяц к нам приходит отдел опеки, проверяют холодильник, но при этом помочь они не хотят. Никто не спрашивает, как ты тянешь ребенка, как собирал его в школу, почему у него нет того или этого? А я многие моменты не понимаю.
Первые две недели ребенку ставили «неуд.» по поведению. Задаю вопрос «почему?», она говорит, потому что у меня нет тетрадок. Как нет? Купили же. А это не такие. Потом смотрю в магазине эта тетрадка стоит 7 рублей, и я понимаю, что за семь рублей можно купить палку колбасы.
«Если бы не эти «Люди ПЛЮС», не Ольга…»
— Были такие моменты, когда ребенка мне отдали, зарплаты в 300 рублей не хватает, 150 я плачу за общежитие — и поесть нечего. Оля приносила нам из дома всякие вкусняшки. Она же очень много разговаривает с моей дочкой, потому что есть барьер, девочка привыкла жить без мамы. Ей стыдно, что я сидела в тюрьме, хотя из всех девяти детей в детском доме ее одну забрали назад в семью.
Валентина признается, что проблемы в отношениях с людьми преследуют повсюду, в том числе, на работе.
— На заводе я как белая ворона. Они привыкли вот так, а я привыкла по-другому. На хамство отвечаю хамством. Часто от бессилия бывают слезы. Ты берешь какую-то ношу, и не понимаешь, вынесешь ее или нет.
Ольга со мной практически 24 часа в сутки. Если бы не эти «Люди ПЛЮС», не Ольга… У меня были проблемы даже в обращении с деньгами, с телефоном. Нас этому не обучали в колонии, но я горжусь тем, чего добилась и к чему пришла. Не потерялась в жизни. Всё это время мной двигает желание доказать самой себе, что я не конченый человек.
